— pip LAF —

Чейньж на внешнем рынке

В деревню Пеньки, откуда я родом, затерявшуюся среди дремучих Уральских лесов, вместе с началом нового тысячелетия пришла цивилизация: произошел скачок от натурального хозяйства в мелкобуржуазное. Раньше как оно было, при натуральном: что ни сделаешь — получи натурой, так надёжней. А нет натуры, или не нравится — крестик ставь, получишь опосля.

Сейчас новые порядки — появилась валюта: баксы, доллары, грины. Чем они отличаются друг от друга — не знаю, уж сильно похожи. На шабашках хозяева больше баксами расплачиваются, городские же, приезжая за деревенской утварью, предлагают грины. А интуристы, те больше расчет долларами ведут, это настоящая валюта — твёрдая, как пишут в газетах. Однако я газетам не верю — врут всё. Поначалу она, действительно, твердая: хрустит, когда новенькая, а потом, когда обомнётся, становится очень даже мягкой, даже не шелестит.

Есть у нас своя мелкая буржуазия –тетка Маня. У нее свой банк, вернее банка, где она содержит валютный резерв Пеньков. На внутреннем рынке знают все: нет надёжней места, чем в банке у тёти Мани, доверяют ей, сдают валюту на хранение. Только это за глаза её мужики называют мелкой. На самом деле она совсем не мелкая, а очень даже крупная. Поэтому, если смотреть на этот вопрос с позиции внешних сношений, как говорят из ящика, то вполне уместно утверждение, что в Пеньках имеется своя, национальная крупная буржуазия — олигархия, одним словом. По ящику показывали олигархов — мелкие, плюгавые, куда им до тёти Мани.

Тётя Маня выдаёт кредиты, но не всем. Сначала оценит платёжеспособность претендента на кредит, его дееспособность… Насчёт дееспособности наши мужички крепенькие, как боровички, но всему есть предел, и иногда — чаще это бывает по вечерам и на праздники — кое-кто теряет её. Таким тётя Маня отказывает.

Мне она сразу выдала: я у неё по части дееспособности на положительном балансе — её слова. Она это вычитала из книжек о финансах. Они, книги её — настольные: лежат всё время на одном и том же месте — на столе. Одна называется «Валютные операции на внешнем рынке», другая — «Валютные операции на внутреннем рынке».

Недавно она назвала себя «железной леди» и объявила о начале новой экономической политики, мол, с весны на внутреннем рынке, то есть в Пеньках, порочная практика взаимозачётов будет прекращена, что расчеты будет вести только через банку. Иначе, говорит она, мне с ваших взаимозачетов никакой маржи нет, то есть навару. На внешнем-то рынке она с самого начала все расчеты только наличными выполняет, да прикидывается банкротом, скрывая свою олигархическую сущность, чтобы самой получить кредит под развитие банковской системы в Пеньках.

Я у тёти Мани попросил именно доллары, потому как ни разу их не держал в руках. Она мне дала десять — новенькие, хрустящие — настоящая валюта. Сначала она назначила проценты, но, ввиду того, что я как сосед попал в особую экономическую зону, в виде исключения, разрешила взаимозачет под аренду на мою гирю-двухпудовку, чтобы капусту придавить.

Поначалу я хотел сохранить тайну целевой ориентации кредита, но тётя Маня — хитрая бестия, окольными путями разузнала, что я собираюсь на внешний рынок за джинсами, сунула в руки доллар и наказала купить новую банку с современной системой безопасности — кодовым замком, как на импортных чемоданах. Я засомневался, мол, ты чего, тётя Маня, даже мне, на дремучем внутреннем рынке, понятно, что за доллар хорошую систему безопасности не купить. Но тётя Маня стояла на своём, мол, ты поищи, милок, постарайся, может кто и продаст какую-нибудь обшарпенькую: нам тут не до жиру.

…На внешнем рынке было людно. В кармане у меня хрустели три банкноты: десять баксов, десять гринов и десять долларов — кредит тёти Мани. Чтобы не перепутать я переписал номера каждой и срисовал портреты. Мужики, с которыми я шабашил, говорили, что этого хватит на вполне приличные с точки зрения внутреннего рынка джинсы.

Только здесь — на внешнем рынке, все цены были указаны в другой валюте, в УЕ. Я попросил продавца показать, как они выглядят, эти УЕ, чтобы не ошибиться при сдаче, но тот покрутил пальцем у виска, мол, УЕ — это УЕ. Я пожал плечами и к другому продавцу с более демократичным вопросом:

— Чем УЕ отличаются от гринов, баксов и долларов?

Тот сначала рассмеялся, потом задумался, потом сам задал вопрос:

— Ты откуда, парень?

— С внутреннего рынка!

— Оно и видно, — подытожил он, — это эквивалент.

— Всеобщий эквивалент — это деньги, — возразил я, — так учили в школе.

— Ну ты даёшь! — покрутил и этот у виска, — разве деньги эквивалент? Эвивалент — это УЕ, а деньги — бумага, но лучше доллары.

— А баксы? — наивно переспросил я.

— Баксы тоже неплохо.

— А грины?

— И грины, но доллары лучше.

«Ну хорошо, — подумал я, — потом разберусь, главное выбрать джинсы».

Я всё сделал так, как показывают в сериалах о начале рыночных отношений на западе: обошел три раза весь внешний рынок, прикидывая соотношение цена-качество товара. Наконец, джинсы выбраны: с заклёпочками, металлической молнией-застёжкой, крепкие — не протрутся, и цвет приятный — блеск!

Однако виду не подаю, что выбор сделал, прикидываюсь… якобы сомневаюсь насчёт соотношения цена-качества. Достал из кармана хрустящие банкноты и вижу: глаза продавца оживились, но она, зараза, тоже делает вид, что ей это всё безразлично.

Я хлопнул ладонью, как бы случайно, по выбранному товару, придавив баксы, грины, доллары и джинсы — это чтобы кто-нибудь из-под носа товар не увёл, и говорю:

— Вот эти, что ли…

— Тридцать УЕ, — безразлично отреагировала продавец.

— Двадцать пять, — возразил я, делая вид, что собираюсь уйти, соображая, много это или мало.

— Двадцать восемь…

— Двадцать шесть!

— Двадцать семь…

— Двадцать шесть с полтиной!

Я стоял на своём, чувствуя, что краснею от наполнившего душу чувства внутреннего достоинства свободного демократичного человека.

— Ну хорошо, — согласилась та, увидев мою решительность, — двадцать шесть с полтиной.

Она упаковала их в фирменную бумагу с яркой картинкой. Внезапно что-то в ней произошло. Она скользнула взглядом по моей фигуре, глаза её хитро блеснули, она подперла руку в бок, поиграла бедром и, проследив за моим взглядом, громко, чтобы слышали окружающие, заявила:

— Только здесь я с тобой делать чейньж не буду, — и чуть потише, — двадцать восемь, согласен?

— Согласен, — машинально ответил я, забыв о покупке.

Тётя Маня меня предупреждала, что на внешнем рынке особые нравы, и там изъясняются на французском…

— И не проси, — ещё раз громко подтвердила она, — я не буду с тобой делать чейньж.

Но по глазам-то я видел: будет! Более того, глаза её говорили, кричали: делай чейньж и побыстрей — она хотела этого! Я шевельнул мускулатурой, ощущая своё достоинство, соображая, где же найти укромное местечко для чейньжа. Интуитивно я понимал: что-то остаётся за кадром, и ещё раз пожалел, что не учил французского.

Продавец начала нервничать, барабаня пальцами по прилавку. На нас начали обращать внимание.

— И не думай, чейньж с тобой я делать не буду, — прозвучал грозный басок лысого продавца у соседнего прилавка, но щупленький покупатель с жиденькой рыжей бородкой и не думал сдаваться. Наконец и лысый, и усатый скрылись за ширмочкой… Чейньж они сделали быстро, вышли оба довольные друг другом, с блестящими от возбуждения глазами.

Я скользнул взглядом по ширмочке своего продавца. Та поняла, что я понял механизм французских манер и заулыбалась. Но и я понял, что не готов к этому и залепетал:

— Ну зачем так… Всё равно всё видно. Лучше уж здесь, прямо на прилавке…

— На прилавке нельзя, — сникла продавец, — не положено.

— Почему не положено? Кем не положено?

Продавец многозначительно подняла палец кверху и, чтобы исключить двусмысленность, подтвердила этот жест глазами, отследив взглядом ту точку на небе, куда показывал палец.

— А… — ответил я и сделал инстинктивное движение перекрестить лоб.

— Продавец улыбнулась и помотала головой, боясь вслух произнести имя того, кто незримо запрещал нам с нею сотворить чейньж.

— Это твой хахаль? — догадался я, — так я его одной левой.

— Ну вот, — наконец заговорила продавец, поехали… Если бы он был моим хахалем, я бы здесь не стояла. К тому же неудобно здесь — толкаются, мешают. Чейньж требует взаимной деликатности, отвлекаться нельзя, да и посторонние советами замучают.

— Ну, не знаю… — я развёл руками.

— Ты откуда, с Луны? — заинтересовалась продавец.

— Нет… с внутреннего рынка.

Продавец взглянула на меня, жалостно, как мать:

— Ну, видишь ли, это тот, кому положено здесь, на внешнем рынке, обо всех всё знать.

— И он знает?

— Да нет…

— Почему же тогда его боятся?

— А вдруг узнает!

— Это как бабка Фрося, — понял я, — вот она обо всех всё знает: кто у кого огурцы спёр, и кто с кем, когда и где чейньж делал, хоть она и слепа на один глаз. Даже тётя Маня, наш олигарх, её побаивается, только она это делает не по обязанности и даже не ради денег, а по призванию.

— Ну хорошо, — рассмеялась продавец, раз уж ты такой щепетильный, приходи ко мне домой, там никто не узнает, даже… — продавец подняла палец кверху.

— Может быть он-то и не узнает, — я показал глазами на небо и, на всякий случай, перекрестил лоб, — а вот бабка Фрося — она узнает наверняка.

Вечером, у Елены — так звали продавца, мы, никого не опасаясь, не спеша, сначала принялись за чай, как водится, потом пошли деликатные разговоры: о погоде, о Моцарте, о курсах валют в разных странах — всё как требуют французские манеры, а уж потом, при полном интиме и затенённых шторах — чейньж… Там же нашлась и обшарпанная баночка с системой безопасности для тёти Мани.

Действительно, если хорошо поискать на внешнем рынке, многое можно найти. Кстати, система безопасности обошлась мне в восемьдесят центов, а на оставшиеся двадцать я закупил оптом семена экзотических огурцов для бабки Фроси — вдруг узнает про чейньж.

---

02.2000г © Anatoly Pilaf

---

У Пилата болела голова…

«Cначала было слово…» — это утверждение для тщеславия журналиста вроде позолоченной рамочки или нимба. При этом он, журналист, интуитивно полагает, что дело, логически обусловленное его словом, обязательно должно быть правильным и верным.
Логическая обусловленность дела словом вроде бы неоспорима, только вот дела, действительно следующие за ним, словом, случаются порой совсем не там и не так, где и как предполагалось изначально (если предполагалось вообще). Это мнение потребителя информации, попытавшегося вынести свою точку зрения за рамки системы: СМИ (система) — СОЦИУМ (надсистема) — ВЛАСТЬ (система).

В обыденности потребитель особо не задумывается о содержимом информационного блюда — темпы жизни высокие, некогда думать — лишь недовольно морщится, когда интуитивно чувствует скрытую в яствах несовместимость. Но у кого-то, вдруг, появляется уйма времени побездельничать (ногу сломал, в тюрьму попал…), и бездельник дегустирует один продукт, другой… и начинает понимать, что виноват, всё же, повар, который либо халатно пренебрегает законами кулинарии и дизайна таких блюд, либо умышленно использует эти законы для своих, скрытых целей.

Больше всего претензий у него накопится к нарушению законов логики: это и чрезмерно вольное обращение с индуктивно-дедуктивным методом построения суждений, как следствие вольность в употреблении родовых и видовых понятий, и некорректность при выборе частично пересекающихся понятий и т.д.
Допустим, стало известно, что в деревне Васюки три неизвестных кота полакомились чужой сметаной. Потом поступили сведения, что аналогичные случаи были замечены в деревнях: Нова Двора, Нью Виладж и Пиранья… Дальнейшее развитие событий может быть таким:

1. СМИ публикуют факты гурманистических претензий неизвестных котов к чужим продуктам питания в серии статей под общей темой «Нашествие котов на подвалы беззащитных старушек», обобщая материал выводом: «все коты — воры» (логика СМИ);
2. Множество котов, изначально состоящее из подмножества съевших чужую сметану и честных, дополняется подмножеством честных принципиальных, которые после объявления всех котов ворами хладнокровно поедают чужую сметану, поскольку считают, что если они уже наказаны за то действие, которое не совершали, то имеют полное право осуществить его (логика честных принципиальных котов);
3. Все коты объявляются террористами, поскольку часть из них (индукция) полакомились чужим не задумываясь — обычное воровство, — другие хладнокровно съели чужую сметану в отместку за то, что котов объявили ворами — терроризм (логика СМИ);
4. Подмножество истинно честных котов лепечут о нарушении законов логики, но классическая логика непопулярна, и обыватель продолжает считать всех котов ворами и террористами (логика обывателя);
5. В среде котов разных убеждений формируется подмножество котов-террористов (дело, рожденное словом), планирующих и осуществляющих поедание чужой сметаны с особой жестокостью (намеренно пробуют из всех кринок понемногу), и подмножество смышленых котов, ведущих борьбу в парламенте за свои права и свободы, благо повод есть (логика смышленых котов);
6. Власть усиливает внимание к котам, особенно при устройстве на работу и в проверках паспортного режима, поскольку считает: дыма без огня не бывает (логика властей);
7. СМИ спохватываются, и начинается кампания защиты прав котов (всех без разбора), поскольку нарушаются их свободы: коты преследуемы властью (логика СМИ);
8. Обыватель жалеет котов, потому что об этом говорят все (логика обывателя).

А кот Васька, первым съевший чужую сметану (соседки), с некоторых пор делает это вполне официально — Маруся сама угощает Ваську сметаной (причина проста — как-то вечером он потерся об её ногу и ласково помурлыкал). Да еще он временами, тайком, продолжает посещать и погребок своих хозяев и погребок соседки — запретный плод сладок. Себя считает честным котом, поскольку ни разу не попался (логика кота Васьки).

В этой притче скрыто тонкое противоречие. Оно заключается в том, что логике реального биологического разумного субъекта «кот» (пусть в рамках притчи анимационного) противопоставляется несовместимая с ним логика социосубъекта «множество котов». Часть и целое, если они разумны, вряд ли обладают одной и той же логикой принятия решений, поскольку цели их существования пересекаются лишь частично (мнение автора, см. далее).

Предлагаю труженикам СМИ модель социума, которая может быть полезна или нет, но в любом случае интересна (логика автора). В основу модели положена гипотеза об иерархичности разума, мысль не новая, новизна – в нюансах интерпретации иерархических страт социума. Для описания модели используются понятия, принятые в теории анализа систем и набор авторских определений, принятых для описания модели как аксиомы на основании логики здравого смысла и аналогии с реально существующими в природе сущностями.

Тезаурус понятий модели:

1. Система: совокупность элементов, объединенных связями;
2. Процесс: причинно обусловленное изменение состояние системы во времени;
3. Энтропия: эмпирическая мера неопределённости знаний реального или идеального субъекта о состоянии некоторой системы (сущности);
4. Информация: эмпирическая мера, определяемая как изменение значения энтропии в знаниях реального или идеального субъекта относительно некоторой системы (сущности), произошедшее вследствие восприятия субъектом информационных сигналов (наблюдения);
5. Разумная система (А*): материальная система, обладающая:
   • информационной ёмкостью не ниже некоторого порогового значения**;
   • совокупной информационной пропускной способностью в связях не ниже некоторого порогового значения**;
   • уровнем сложности связей не ниже некоторого порогового значения**;

   * – авторское определение понятия;
   ** — имеет смысл говорить о пороговом значении, если разумные системы представлены в природе не единственным типом «мозг человека»; эта зависимость логически обусловлена естественным отбором и зависит, по всей видимости, от динамики среды;

6. Разумный процесс (А): процесс, протекающий в разумной системе под воздействием возмущений в связях «система – надсистема», обладающий свойствами:
   • оценивать состояние среды (надсистемы);
   • снижать энтропию оценивания состояния среды (повышение истинности отражения внешнего мира) без увеличения информационной ёмкости системы, в которой он существует;
   • способностью побуждать разумную систему, в которой он существует, к целенаправленной реакции таким образом, чтобы цель самосохранения (его, процесса, и разумной системы, если иной вариант невозможен) имели наивысший или равный приоритет по отношению к любой иной цели (необходимое условие естественного отбора);
7. Разумная особь (А): разумная система, представляющая собой единый (неделимый) естественный или искусственный конструктив; применительно к человеку – homo sapiens как организм, содержащий мозг – разумную систему, вместилище разума; живое тело разумного существа;
8. Разумный субъект (А): совокупность разумной системы и разумного процесса, протекающего в ней;
9. Моносубъект (А): совокупность разумной особи и разумного процесса, протекающего в ней (душа и тело); дееспособный человек (обладающий некоторым уровнем знаний, способный принимать решения и действовать), атом социума;
10. Социосубъект (А): объединённое устойчивой системой связей некоторое множество разумных особей как система и разумный процесс, существующий в ней, элемент социума;
11. Социум (А): аморфное в общем случае множество субъектов всех типов, объединённых некоторой системой связей, сформировавшейся в основном под влиянием факторов среды (социум дома, города, страны, планеты… социум сети Internet).

Если рассматривать предложенный тезаурус понятий как этап системного анализа гипотетической сущности РАЗУМ (человечества либо иной цивилизации) и положив в основу последующих суждений принятые аксиомы, можно сделать ряд выводов.

1. Во первых: в информационных системах, образованных некоторым подмножеством разумных элементов, объединенных устойчивой системой связей, могут возникать процессы, аналогичные процессам, протекающим в коре человеческого мозга. Они характеризуют эту систему как индивидуальность, обозначенную выше термином социосубъект. Эта сущность имеет общие с моносубъектом черты:
   • совокупность признаков, сформулированных в необходимых условиях существования разумных систем и процессов;
     способность принимать решения в условиях дефицита информации относительно объекта, на который целеориентировано принимаемое решение;
     стремление к идентификации своей сущности на фоне социума;
   • способность действовать в условиях противостояния со стороны аналогичных сущностей, ведущих борьбу за жизненные ресурсы, либо противостоять природным силам и т.д.
2. Во вторых: иерархическая структура, вероятно, есть наиболее общая форма существования разума, представленного на Земле совокупностью пересекающихся социосубъектов, существующих в социуме, низшим уровнем иерархии которых является человек — как моносубъект, как атом социума, высшим – социум планеты.
3. В третьих, принимая во внимание закономерности перехода количества в качество, иерархические сущности разума могут иметь:
   • различные временные шкалы;
   • различные цели существования;
   • различную логику поведения и принятия решений;
   • противоречивую целеориентированность по отношению друг к другу даже в случае отношений «часть – целое», например, для типа субъектов «автор» и «авторский коллектив»;
   • нюансы несовместимости логик принятия решений части и целого должны особенно жестко проявлять себя в условиях, обусловленных борьбой за выживание (следствие закона естественного отбора и различия в целеориентированности различных уровней иерархии);
   • иерархические сущности разных уровней иерархии могут быть невидимы друг другу по причине несовместимости временных шкал.
4. В четвёртых: вследствие количественных преобразований самой среды — социума, обусловленных деятельностью его сущностей, возможен качественный скачек их развития. Например, это может быть появление социосубъекта, обладающего совокупной характеристикой свойств разума, значительно превосходящей все ныне существующие (следствие развития Internet, Intranet плюс эксперименты по вмешательству в естественный информационный интерфейс доступа к сознанию человека, вмешательство в генетический код человек, сбой генетических алгоритмов при клонировании человека и т.д.).
5. В пятых: учитывая различные масштабы временных шкал, становление некоторых социосубъектов может происходить незаметно для низших уровней иерархии, а с некоторого момента, когда изменения станут видимыми, новообразование может приобрести характер необратимости (становление фашизма, например).
6. В шестых: СМИ и властные структуры, будучи социосубъектами одинакового уровня иерархии, обладают возможностью порождать множество других социосубъектов путём манипуляции связями, причем, механизмы манипуляции связями – наиболее уязвимое звено этих структур (предмет узурпации со стороны социо и моносубъектов для удовлетворения целей своей сущности).

Анализ категории «социосубъект» позволяет выделить три формы его существования:

• распределённый социосубъект, представленный некоторым множеством моносубъектов и (или) других социосубъектов, объединённых устойчивой системой связей, сформировавшихся вследствие факторов среды и внутренних для этого множества факторов; этот тип отражается в сознании атомов социума как некая виртуальная сущность (творческий коллектив, коллегиальный орган…);
• распределённый социосубъект, представленный некоторым множеством моносубъектов и (или) других социосубъектов, объединенных устойчивой системой косвенных связей (нет прямой связи друг с другом), сформировавшихся в основном за счет факторов среды (страты социума: пенсионеры, служащие банков, диспетчеры…);
• социосубъект с централизованной системой связей, исходящих от одного, реального моносубъекта и объединяющих некоторое множество моносубъектов и (или) социосубъектов; к такому типу относятся: царь, президент страны, президент компании… Ленин, Сталин, Гитлер…

Особый интерес представляет социосубъект последнего типа. В сознании атомов социума он отражается как нечто равное им, атомам, по свойствам, т.е., применительно к цивилизации людей, как обыкновенный человек, выполняющий вполне определённую работу, к которой применим аппарат человеческой логики.

Но с другой стороны, на самом деле, исходя из предлагаемой концепции, являясь как человек лишь проводником (точкой фокусировки) для распределённой сущности, использующей интеллектуальные и иные ресурсы моносубъектов, объединённых в ней связями, побуждающей эти элементы прямо или косвенно к определённым действиям, поскольку они, элементы, являются по сути её молекулами, эта сущность, социосубъект, имеет логику принятия решений отличную от человеческой логики повседневного бытия (в противном случае социосубъект не выживет – естественный отбор).

Например, президент как человек — уникален, как социосубъект – это распределеная сущность, существующая в каждом моносубъекте президентской команды и в каждом гражданине страны.

С другой стороны, моносубъект, на котором сфокусировалась сущность социосубъекта, может по-разному преломить эту фокусировку через себя:

• моносубъект как точка фокусировки правильно понимает различие сущностей Я и распределенное Я (царь употреблял слово МЫ, кто-то употребляет Я – для вечности это не важно, важно для конкретного Я) и отделяет человеческую логику бытия (для личной жизни) от нечеловеческой логики сущности, сфокусировавшейся на нём (для работы); такой тип мышления точки фокусировки есть благо для самой точки (моносубъекта) и благо для распределённой сущности (социосубъекта);
• моносубъект как точка фокусировки не понимает различий сущностей Я и распределённого Я, употребляя человеческую логику принятия решений во всех случаях; такой тип мышления точки фокусировки есть благо для разума самой точки, может быть, в какой-то мере на некотором коротком отрезке времени это есть благо для атомов социума, определяющих эту распределённую сущность, но для социосубъекта в целом и, может быть, для других, зависимых субъектов социума это гибель (законы естественного отбора);
• моносубъект не понимает различий сущностей его человеческого Я и распределённого Я, употребляя нечеловеческую логику принятия решений и в личной жизни и для социосубъекта, сфокусировавшегося на нём; это есть благо для распределённой сущности и угроза сознанию личности его человеческого Я, угроза благополучию его личных человеческих взаимоотношений.

Реальный социум – это среда существования различных субъектов, осуществляющих борьбу за жизненные ресурсы. Порой это противостояние завершается устранением самой точки фокусировки – наиболее действенный способ решения конкурентной борьбы в нечеловеческой логике социосубъекта. Но если устойчивость сформировавшихся под действием фокусировки связей высокая, социосубъект может существовать и после устранения точки фокусировки.

Еще один аспект: существует много видов деятельности, вызывающие фокусировку социосубъекта. В основном это связано с творческой деятельностью и с задачами управления.

Профессия журналиста – одна из областей такого риска. Если человек как моносубъект, который выбрала распределённая сущность точкой фокусировки, не понимает разницы между логикой повседневного бытия и логикой принятия решений иного уровня разума, то возникает угроза для сознания его самого и тех, кто использует продукт, производимый этим человеком.

Может быть поэтому болела голова у известного персонажа?

---

16.01.2004 © Anatoly Pilaf
иллюстрация — фрагмент картины Николая Ге «Что есть истина? — Христос и Пилат»