 |
||
Среднестатистический
По космическим меркам прошло немного времени с того момента, когда брызги Большого взрыва метнулись в пустое пространство. Поэтому материя во вселенной, расширяясь, продолжала бурно флюктуировать. Звезды, галактики и даже скопления галактик то там, то тут взрывались, выплескивая в окрестное пространство энергию.
Но эту крохотную звездную систему, пронзающую пространство и время, агрессивная материя до сих пор щадила, поэтому люди, заселившие одну из ее планеток, торопились раскрутить очередной виток эволюции своей цивилизации.
Впрочем, Пациент не задумывался о проблемах глобального масштаба. Стена белых халатов обступила кровать, и он вжался в крахмал простыней, напуганный чрезмерным вниманием к своей персоне. Зачитывали историю болезни.
Нелогичность высказываний, противоречие мнению коллектива, замкнутость, склонность к туманным философским суждениям, непонятным большинству, неспособность усидеть на месте, стремление убежать из дома, бессонница.
Пациент уже на середине списка понял, что его дело безнадежно и отрешенно уставился в потолок. Наконец, зачитали заключение.
По результатам объективных исследований выявлена патологическая активность коры головного мозга. Ввиду того, что Пациент своим поведением провоцирует проявление болезни у окружающих, целесообразна изоляция и принудительное лечение.
Три сухощавых светила от медицины склонились над кроватью и принялись молча прощупывать и простукивать тело Пациента, не обращая на его вялые попытки протестовать.
Наконец, они выпрямились, грозно сверкнули стеклами очков и сцепили руки на животах. В благоговейном трепете замерла свита, приготовившись выслушать и записать ценные изречения своих кумиров. Первым заговорило светило в розовых очках.
- Болен. Признаки хронического истощения нервной системы, возбудимость — все симптомы налицо… опасен ли для окружающих — не знаю. Но без операции не обойтись.
Второе светило, поправив синие очки на переносице, высказалось более конкретно.
- Несомненно болен! Потенциальная угроза обществу налицо. Требование закона о среднестатистической личности однозначно — оперировать!
Третье светило, сверкнув металлической оправой, кратко подытожило.
- Болен! Опасен! Оперировать!
Все трое молитвенно вскинули руки кверху. Решение принято единогласно. Все трое — за!
Волосатые руки санитаров перекинули несчастного на каталку и увезли. Через полчаса яркие лучи медицинских прожекторов скрестились на выбритом затылке Пациента, раскинувшего руки на крестообразном столе. Сверху прямо в темечко холодной линзой прицелилась телекамера. Медики приняли решение осчастливить телеэфир прямым репортажем из операционной. Миллионы зрителей затаив дыхание замерли перед телеэкранами.
- Трепанация черепа начинается. — бесстрастным голосом сообщил комментатор.
- Не надо… — выдохнул Пациент.
Но в эфир пошла фонограмма мелодий Вивальди, и его никто не услышал. Он дернулся было, но эластичные кожаные ремни держали прочно. Ассистенты вкололи анестизиатор, и Пациент затих.
- Поперечный разрез… продольный?
Две руки взметнулись за поперечный, одна — за продольный: вот уже несколько лет в стационаре на операциях царил дух демократизма.
Скальпель, вдохновленный демократически принятым решением, оголил кость черепа поперечным разрезом… Потом за дело принялось демократическое долото… наконец, открылся нужный участок мозга.
- Вот он, поганец! — выдохнули розовые очки.
На беззащитной коре головного мозга розовым пятном выделялся возбужденный участок.
- С чего начнем? Лазер? Ультрафиолет? Или… сразу усечение? — не теряя времени поспешили очки с металлической оправой.
Выбор пал на лазер. Розовые очки потянулись за прибором, но передумали, уставившись на зияющую дыру в черепе.
Толи свет в операционной был слишком яркий. Толи миллионы зрителей, смотревшие передачу, невольно долбанули по оголенному мозгу телепатическим импульсом — розовое пятно возбужденного участка таяло на глазах, пока не превратилось в привычный синий кисель коры головного мозга. Очки удовлетворенно переглянулись и хором прошептали:
- М… да!..
За стенами операционной зашелестело. Свита конспектировала эпохальное высказывание светил. Потом в научных кругах будут долго спорить, кто из троих первым произнес это слово. Произошло невероятное: яркий свет и пристальный взгляд телекамеры ликвидировали патологию, и череп Пациента пришлось спешно приводить в исходное состояние. То место, где было розовое пятно, взбрызнули регенератором, водворили вынутую кость на место, смазали какой-то мазью, нахлобучили сверху куски кожи, зашили, включили электронный регенератор. Через полчаса швы затянулись — череп принял исходный вид. Отстегнули ремни.
Пациент открыл глаза, оперся дрожащими руками и, свесив ноги, уселся на операционном столе, не обращая внимания ни на жар прожекторов, ни на очки.
- Ну? — хором спросили очки.
Пациент недоуменно уставился на них, чуть приподняв бесстрастное, как у мраморной статуи лицо. Ни один мускул не выдавал присутствия эмоций.
Светила, удовлетворенные содеянным, раскланялись перед зрителями. На этом репортаж закончился. Пациенту предложили покинуть операционную, но он продолжал сидеть, не понимая, чего от него хотят.
Тогда санитары осторожно вывели его наружу, легонько толкнули в спину, и Пациент побрел в заданном направлении. А светила направились в комнату, покрытую мрамором и позолотой, чтобы отмыть руки.
В соседней комнате, покрытой обыкновенным голубеньким кафелем и никелем, отмывала руки свита. Говорят, что эта болезнь при непосредственном контакте не передается, но кто его знает. Береженого Бог бережет.
В порыве чувств, несвойственных среднестатистическому, умиляясь только что собственноручно совершенному акту милосердия, розовые очки принялись исповедоваться:
- Может это вас удивит, коллеги, но хочу признаться: я и сам это перенес, целых три раза. И как-то ничего, прошло само собой, без трепанации.
Очки с синей оправой застенчиво улыбнулись, но вспомнив об этикете среднестатистического, сурово сжали губы и выдали ответное признание.
- Я тоже грешен. Но это было давно, в молодости. К тому же, в отличие от него, я добровольно обратился в центр коррекции психики.
- Вы правы, — подхватили очки с металлической оправой, — молодость — опасный возраст. Каждый второй болеет. Особенно сейчас, весной. Организм начинает расходовать энергию по всяким пустякам. Меня чаша сия миновала. Главное — осмотрительность и режим дня! О… — смотрите! Пример для подражания!
В окне мелькнул лысый череп. Пациент медленно двигался, тщательно выбирая, куда поставить ногу. А солнце искрилось на тающих сосульках, золотило мрамор стены.
- Да…- задумчиво произнесли синие очки, — смотрите на него: человеком стал, отвечает всем требованиям стандарта. Опасная это болезнь. Как она в народе-то называется… э…
- Любовь, батенька, любовь, — подсказали розовые очки, — это редкое слово, встречается лишь в толковых словарях минувшего тысячелетия.
Светила просушили руки и о Пациенте забыли: им нужно было еще успеть на банкет по случаю столетия со дня принятия правительством планеты закона о среднестатистической личности.
А Пациент свернул за угол. Солнце стрельнуло ему в глаза, и он зажмурился, забыв посмотреть, куда поставить ногу. Ботинок шлепнул по луже, обрызгав талой водой брюки. Пациент о чем-то вспомнил, едва-едва улыбнувшись.
Он понимал, что улыбаться запрещено, что это порочит его, среднестатистического. Но память под весенним солнцем просыпалась, и кончики губ, преодолевая его волевые усилия остаться невозмутимым, кривились в улыбке.
Голубая планетка, медленно вращаясь, пронзала пространство и время космической бездны. Катаклизмы вселенной пока обходили ее стороной, поэтому люди, торопясь раскрутить очередной виток эволюции, спешили на работу, несмотря на юбилейную дату.
30.01.1998 © Anatoly Pilaf